Слушать о жизни, которой никогда не жил, одновременно и интересно, и странно, и невольно задаёшься вопросом: а смог бы ты так жить?

"Нет", - услужливо подсказало ответ сознание. В городах он и сам бывал не часто за последнее время, всё чаще скрываясь в горах и тех же лесах. Работа сопротивления она такая, не предполагает сидения за стенами в большом удобном кресле командира - если претендуешь на звание действительно хорошего командира. Потому вместо этого изволь мотаться по дорогам и бездорожью за разбойниками, заплутавшими беженцами, периодически пропадающими гонцами и регулярно объявляющимися шпионами. А, ещё ударные силы врага провожай либо восвояси, либо в сырую землю. Но вырос-то Луи в городе, и службу свою нёс в его стерах, и потому ему было с чем сравнить и сделать правильный для себя вывод: ему лучше в родной цивилизации.

- Забавно, - пробормотал он, откупоривая бутылку, - вся эта история заставила тебя прийти в город, а меня - почти в нём не появляться. Вот же ж жизнь как поворачивается.

Бутыль была передана леди Инквизитору, храмовник занялся пирожком, продолжая слушать эльфийку и пытаясь представить, какого ей было на том балу.

- Я ни разу не был на балу, да и не светских раутах тоже, потому едва ли могу представить, сколько всего вам пришлось усвоить, чтобы утереть всем носы. А вот командор Резерфорд, уверен, справился со всем с лёгкостью.

Дальше он слушал с ещё большим вниманием, стараясь увидеть Фен`Харела глазами Онтарии. За мощью древнего бога есть облик куда более приземлённый и понятный, сотканный из эмоций и страстей.

- На столько вообще он был порывист в своих решениях? И как часто его можно было переубедить, заставить изменить отношение к предмету или ситуации? Сейчас он пытается войти в одну и ту же воду дважды, да ещё и повернуть её течение... Мне его действия не кажутся продуманными, скорее импульсивными.

Храмовник хорошо помнил наставление советников, что в случае, если Ужасного Волка удастся вызвать на беседу, стоит выспросить о его планах как можно подробнее и предложить просто их скорректировать, сделав процесс возврата эльфов к своим корням менее болезненным для всего мира. Государства вполне могут потесниться, дав подняться новому, эльфийскому. Солас там может быть хоть правителем, хоть советником, это совсем не важно, главное что театр действий будет умещён на одном клочке земли (пусть даже и весьма большом), а не расползаться по миру как зараза. Сейчас Луи показалось, что эта задача не так уж невыполнима.

"Эльфы - его слабость. А ещё его слабость - Онтария. Разговор вполне может состояться и даже пойти в нужном нам направлении".

Поток мыслей прервался, ударившись о вопрос, на который он предпочёл бы не отвечать даже Вестнице Андрасте. Но он всё же, ответил, потому как молчание вызывает ещё больше вопросов.

- Любил. Люблю. Но в большинстве случаев это чувство безответно. Я всегда выбираю не тех, и потому только и остаётся, что молча наблюдать издалека за тем, как они строят свою жизнь.

Когда над их головами раздался громкий крик, Луи сперва ничего не понял и даже успел порадоваться тому, что какой-то ненормальный избавил его от необходимости говорить на сложную тему, но...нет, лучше бы Онтария вытрясла из него всю подноготную вместе с душой, чем это.

- Как вы посмели осквернить владения Создателя своей трапезой?! - орал какой-то мужчина. - Какое непотребство! Какой позор!

- Позор! Да-да, позор! - покрикивали ещё пара голосов.

У опешившего храмовника аж пирожок из рук выпал и появилось сильное желание затолкать всю снедь под кустики и куда-нибудь свалить, лучше вообще из города. 

- Ещё и вино! - тот же истеричный голос.

А вот вино захотелось затолкать крикуну в глотку вместе с бутылью, потому что Луи, наконец, разглядел нарушителей их с леди Инквизитором покоя. Церковники. Рядом с ними остановились служители церкви и самый старший из них, в рясе клирика, как раз и тренировал на них свои голосовые связки, тогда как двое его товарищей в рясах обычных служителей церкви охотно и со вкусом подпевали.

Внутри мужчины закипело негодование, и он даже вскочил на ноги, прожигая старца горящим взглядом: они позволили себе такое обращение с храмовником! И где это написано, что церковные дворики стали на столько священными, что в них уже поесть нельзя? Они же не в храм ввалились, и не на алтаре буянят.

Увы, пришлось тут же охладить пыл. Во-первых, он теперь официально простой наёмник, во-вторых, он в чужой стране, где действуют другие законы, которые могут распространяться и на церковь. Приказав себе не обижаться на коллег, Луи изобразил удивление (задача не сложная в сложившейся ситуации) и постарался быть вежливым.

- Прошу прощения, святой отец, мы с подругой не хотели нарушать никаких правил. Мы сейчас же уйдём.

Клирик, всё это время пытающийся подобрать слова, чтобы выразить всю глубину возмущения, буквально задохнулся от услышанного. Не иначе как подобравшиеся с таким трудом слова застряли в горле.

- Что-о-о?! - протяжно возопил он. - Сбежать вздумали? А штраф? И вообще, где стража? Стража!!!

Один из священников помчался к дороге, второй остался рядом со своим старшим коллегой сторожить преступников.

"Святое исподнее Создателя и Андрасте! И совсем не святое - Маферата. Ну как так можно было влипнуть!" - выругался про себя Луи, переводя взгляд со священников на Онтарию и обратно. Сейчас прибежит стража, заставит платить.

- И какой штраф? - всё так же вежливо, но с лёгким волнением вопросил он.

- Пять гульдеров, - объявил клирик, вгоняя тем самым храмовника в холодный пот и состояние неподдельного изумления. Грабёж. По лицам священников было видно, что они не шутят и не преувеличивают: заплатить придётся, и именно эту сумму. А самое поганое, что платить придётся страже, которая обязана сопроводить нарушителей на свой пост, где ещё и зафиксирует это правонарушение. И как скоро королю станет известно, как его дорогие гости оскандалилась, не успев и пары часов пробыть в его городе? До их прибытия во дворец или сразу после?

Объяснять этим святошам, что они не местные, и вообще наёмники (какой с них спрос?), Луи смысла не видел. Лучше поберечь силы и слова для стражей. Вот они уже и спешат к ним, обгоняя позвавшего их церковника.

Ой, стыдоба. Об этом же ещё и Верховная Жрица непременно прознает. И Каллен.

Подпись автора

Луи задумался на несколько секунд, оценивая сложный выбор Вестницы, и тихо, но уверенно произнёс:
- Иногда правильный выбор самый сложный, и может грызть нас годами, но он сделан, решение принято и урожай собран. И потому стоит выдохнуть и отпустить прошлое. А конкретно ваш с Соласом поступок... Духи или нет, но у них есть разум и чувства, пусть и ограниченные, а потому заставлять их страдать и умирать - это преступление. И вы наказали преступников. В моём понимании всё правильно.

Попытка поддержать его легким дружеским прикосновением была приятна, тем более от самой Вестницы Андрасте - как знак того, что Создатель и его Невеста понимают его, дарую поддержку свыше. Мужчина мягко улыбнулся.

А вот такой реакции обожаемой Вестницы на святош он не ожидал. Какой тон! Какие выражения! Храмовник поглядел на эльфийцу с не меньшим изумлением, чем люди в рясах. Ну а передача бутыли клирику "на подержать" вообще Луи морально добила. Вопрос "что происходит?" читался на его лице не менее ярко, чем на лицах борцов за соблюдение местных правил. Ну а побег... Создатель! Побег с места преступления! Ему приходилось бегать от лесных разбойников, работорговцев, пиратов, красных храмовников, магов и демонов, но от священников и городской стражи - никогда. Ещё и из-за штрафа.

- Тара, - позвал он, когда она рассмеялась, но сказать так ничего и не смог. А что тут скажешь? Бежим - значит бежим. Не останавливаться же и не возвращаться к стражникам со словами "Мы что-то передумали".

Зарядивший ливень энтузиазма преследователей не охладил, а жаль. Пора было куда-то прятаться, потому как сил поддерживать быстрый темп уже оставалось не шибко много. Как на зло, на пути не было ничего подходящего - сплошные дома да лавочки, все открытые и людные. А в переулках их с обеих сторон обступали высокие каменные стены.

Влетев на резком повороте в очередную стену (его рука по-прежнему находилась в руке Онтарии), Луи всерьёз задумался, уместно ли обращаться к Создателю или Андрасте с просьбой предоставить им убежище. Не очень ли мелкая просьба для молитвы, и не осерчают ли они за отвлечение от божественных дел? Но тут им в буквальном смысле подвернулась дверца, которую леди Инквизитор чуть не высадила, налетев со всей силы. Он хотел придержать девушку и помочь зайти внутрь, однако та в момент затолкала туда его самого. Мужчина ударился спиной о импровизированную стену из плотно набитых неизвестно чем мешков и едва успел выставить руки, чтобы поймать тонкий стан девушки, забежавшей следом. И только он решил, что можно спокойно вздохнуть и послушать, что делается снаружи, как Онтария оглушила его вопросом.

Когда чувствуешь, как в лицо тебе дышит святыня, когда слышишь, как она просит исповедоваться, хочется здесь и сейчас упасть на колени и всё рассказать. И молить о благодати.

Колени предательски дрогнули, а брови сошлись к переносице, придавая лицу выражение мольбы. И всё же, Луи сдержал порыв, глубоко вздохнул и, посмотрел в небесно-голубые глаза своей святыни, попросил: 

- Вестница, прошу, не время и не место, как мне кажется. Я...расскажу, но позже.

Нет, перед ней не может быть секретов, как не может быть секретов перед Андрасте и самим Создателем. Если та, что несёт в мир волю Андрасте (а значит и Создателя) требует исповедоваться, то он, как истинно верующий, должен исполнить её желание. Что бы не попросила она, он исполнит. Но... Ему тошно в этой клети, где они застряли, словно крысы, а не вершители Судеб Мира. Ему душно от осознания неправильности и несправедливости происходящего: почему они бегут от представителей Церкви и закона как преступники, когда являются орудием спасения! Потому он просто не может себе позволить продолжить этот разговор в таких обстоятельствах. Ну и ещё потому, что запах смолы из мешков начинает нервировать сильнее, чем вопрос Онтарии.

- Нам лучше поскорее добраться до дворца, чтобы опередить слухи и донесения, если...Если таковые могут быть. И отсюда тоже лучше поскорее выбраться. В мешках, судя по запаху, смола. Она используется для бальзамирования, потому могу предположить, что заходит сюда часто...ввиду востребованности продукта. Мне...тут не особо комфортно.

Не на шутку разволновавшийся храмовник уже не мог бы точно сказать, что его действительно тревожит: предмет разговора или предмет мумификации. Ему просто хотелось вернуться к решению проблемы.

Идти по городу оказалось не так сложно, даже по центральным улицам. Главное не пересекаться с патрулирующими их стражниками на случай, если те оповещены о нарушителях и получили их совестный портрет. Луи молчал и напряжённо следил за встречающимися людьми, однако внешне никак не выдавал этого напряжения, чтобы не вызывать подозрений. И, идя рядом с Онтарией, старался никак с нею не соприкасаться, даже случайно, но следил, чтобы она всегда была рядом и толпа людей не могла их разделить даже на пару шагов. 
Кажется, получилось. Вот и дворец.

"Интересно, какой приём нас ожидает? А ещё лошади... На какой пост охраны за ними посылать?", - печально размышлял Луи, понимая, что замолчать инцидент вряд ли удастся.

Подпись автора

Оказаться во дворце вышло так же просто, как войти на обычный постоялый двор. Лица стражников были хмурыми лицами людей, которые получили приказ, но не получили никаких пояснений: просто выполнить - просто впустить.

В поведении встречающих была ожидаемая наигранность. Якобы беззаботный привлекательный мужчина в светлом и суровая женщина в тёмном - как хороший и плохой тюремщик. В Кларе ощущалась магическая мощь как в архимаге, но архимагом, как Луи показалось, та не была: глава морталитаси должен отличаться от своих подчинённых как богатый покойник от бедного. Тем не манее, Клара явно была не последней спицей в колеснице* раз явилась вместе с советником. 

Луи кивнул и ответил на приветствие:

- Благодарим за приём. Это большая честь.

Однако во взгляде его на эту парочку, к его же большому неудовольствию, было больше усталости, чем той самой благодарности.

"...быть причастными к чему-то большему". Знает, гад, знает, кто мы и зачем тут, сделал безрадостный вывод храмовник. Его последующая болтовня лишь укрепила Луи в этом выводе. Скорее всего в письме действительно ничего не было, ведь Кассандра женщина осторожная и мудрая, но королевская разведка тут штаны не протирает - ребята пахали не щадя себя и отрыли-таки сведения о них с Онтарией.

Что ж... Лицедейство Луи не в новинку: у них с Тарой важное дело, и пусть хоть лоб расшибут тут все эти дворцовые хмыри, а они не расколятся. ...и покинут столицу в ближайшее время, в идеале - через пару дней.

Их проводили в гостевые комнаты (смежные), и Матиас заверил, что совсем скоро их ожидает аудиенция у Его Величества, а пока дорогие гости могут спокойно привести себя в порядок и немного отдохнуть.

Святая Андрасте, как же давно Луи не принимал ванну! Ванна! Не холодный ручей, не мутное озеро, и не корыто с той самой холодной и мутной водой, а самая настоящая ванна! Тут храмовник попросту наплевал на всё, и не раздумывая погрузился в тепло и комформ большой металлической конструкции. А когда, наконец, вылез, то обнаружил тёмно-синее одеяние в местном стиле: хитон длиной до колен с золотыми пряжками на плечах, пояс и сапоги из мягкой кожи, и короткий плащ хламис.   

Прямо сказать, было неудобно, хотелось влезть обратно в костюм наёмника, к которому мужчина уже успел привыкнуть, а лучше - в храмовничий доспех, такой родной, тяжёлый, надёжный, в котором ты будешь точно уверен, что ничего не оголится из-за предательски задравшейся юбки. Ходили бы уже тогда эти неваррцы все в длинных хитонах, как служащие, церковники и представители королевской династии, и не мучались (и не мучали гостей!). При мысли же, что хитоны солдат и стражников доходят лишь до бедра, Луи становилось душно.

В поисках того, на что можно отвлёчься, храмовник хотел было пойти к леди Инквизитору, но так и не решился: ещё устроит ему исповедь-допрос прямо сейчас. Пришлось проторчать в комнате ещё с час, прежде чем за ним пришла пара слуг: Его Величество Король Неварры Маркус Пентагаст готов принять гостей в тронном зале.

В первое мгновение известие это Луи не очень понравилось, всё-таки встреча на глазах всех придворных подчеркнёт их с Онтарией важность, но он тут же переменил мнение: пригласи их король в какое-нибудь более уединённое место, и вот тогда им точно гарантировано лишнее внимание, ибо за закрытыми дверями простых приветственных речей не ведётся. 

Выйдя из своей комнаты и поглазев на преображённую леди Инквизитора, храмовник поспешил предложить ей руку и направиться вслед за слугами.

Пока шли, взгляд Луи приковывали высокие потолки, колонны, статуи и яркие узоры: в мраморе, барельефах и красках застыли деятели прошлых времён, прекрасные девы, животные и растения (нередко совершенно невероятных форм), а ещё были запечатлены, конечно же, батальные сцены и исторически значимые события.

- Будто это обитель жизни, - хмыкнув, шепнул он на ухо Онтарии. - В противовес обители морталитаси и их знаменитому Некрополю. Уверен, там совершенно всё про смерть.     

Тронный зал будто не имел потолка вовсе - на столько он был большим и просторным. Колонны по его стенам чередовались с высокими статуями, пол был выложен мозаикой со сложным рисунком. Трон стоял в самом конце на возвышении, высокий, массивный, сделанный из дорогих пород дерева и тканей, и золота. Но не это делало его центром всеобщего внимания, а совершенно другие украшения: с боков трон зажали высокие ниши с черепами, увенчанные куполообразными курильницами с фемиамом. Запах ладана в смеси с ещё какими-то сильными благовониями распространялся на весь зал. На троне скрюченно сидел старик в алой тоге правителя и плаще, тоже подбитом алым. Большое количество золотой вышивки и золотых элементов наряда делало старика ещё более мелким и немощным: будто это старая крыса, забравшаяся в дорогие одежды.

По правую руку от правителя стояла Клара, по-прежнему холодная и похожая на статую, а по левую - Матиас, причём с таким серьёзным лицом, что даже не верилось, что он вообще умеет улыбаться. Рядом с троном были и другие люди, но держались они на приличном расстоянии от возвышения. Скорее всего, это министры и, по совместительству, родня Маркуса, предположил Луи. Ему хотелось бы увидеть брата короля, Фердинанда, но никто из мужчин у трона не выделялся нарядом на столько, чтобы можно было предположить в нём прямого наследника династии Пентагаст.

И, конечно же, вдоль стен тронного зала стояла целая армия придворных: как мужчин, так и женщин. И все смотрели на Луи и Вестницу как минимум с вежливым интересом.
Их объявили - именами из поддельных документов, но без рода деятельности и цели визита. Луи вознёс краткую молитву Создателю, крепче взял под локоть Вестницу (и плевать ему, если так здесь не принято), и повёл к трону. Старик всё это время даже не шевелился, но стоило подойти к возвышению, как он чуть подался вперёд, разглядывая гостей.

"Может, он не только мозгами слаб стал, но и глазами?" - мысленно предположил храмовник, отпуская эльфийку и замирая в глубоком, почтительном поклоне.

- Можете подняться, - спокойно сообщил им Матиас, когда пауза затянулась уже на столько, что начали болеть мышцы от неестественного положения тела: нельзя выходить из поклона, пока не получишь на то позволения правителя. А сам Маркус по-прежнему сидел и рассматривал их, особенно, как показалось Луи, Онтарию.

- Приветствую вас в своём дворце, - наконец заговорил правитель тихо и как-то отстранённо. - Надеюсь, вам здесь будет комфортно - слуги об этом позаботятся.

Ещё не договорив, он вяло махнул кистью руки в знаке, что пара уже может удалиться - аудиенция закончена.

Луи был несколько обескуражен, но собрался и ничем не выдал своих эмоций. Он только надеялся, что у них будет возможность в скором времени побеседовать с советником (без светловолосой морталитаси) и решить вопрос с их лошадьми, да и весь этот инцидент закрыть.

Оказавшись за дверями тронного зала, мужчина шумно выдохнул и улыбнулся эльфийке:
- Кажется, всё прошло неплохо, как думаешь? И интересно, уже можно переодеться в удобную одежду?

С первым вопросом он решил пока считать, что всё действительно неплохо, а вот со вторым...вряд ли им позволят так нагло нарушить этикет, но помечтать всё равно приятно.

*Выражение заимствовано из цикла книг о детективе фраксе Скотта Мартина

Подпись автора