Гендальф тряхнул головой, стараясь прийти в чувство, и обнаружил себя сидящим за столом с бесчисленными тарелками и полным вина кубком в руке. А вокруг шумели хоббиты в застольном веселье. Странные, очень странные хоббиты. Вовсе не такие, как были сто лет назад. Или двести. Старый волшебник уже плохо помнил, когда последний раз посещал тихую Хоббитонию.

- Вах! Батоно Гендальф, зачем грустишь, слющай! Давай, кушай шашлык, хороший шашлык. Сам Вано готовил! Пальчики оближешь, мёд, а не шашлык. И лобио, лобио обязательно кушай. Бабушка Дарико делала. Такого лобио ты нигде не попробуешь, только тут.

Маг послушно взял ложку, подвинул к себе тарелку и стал кушать, потому что, если он не будет кушать, ему придется слушать длинные нескончаемые тосты, а потом пить.

- Дарагой!

Рядом с Гендальфом присел хозяин дома Бильбджо Торбишвилли.

- Ай, как рад тебя видеть. Хорошо, что зашел. Гость в дом - радость в дом. Я как тебя увидел, сразу моему племяннику Фродиа сказал - вот идет замечательный человек, сколько лет прошло, а до сих пор помню, как он меня пригласил к нашей родне. А человек, который приглашает тебя к твоей родне, - это уже родной человек. Эй, слушайте люди, замечательный тост родился!

Снова забулькало вино, и Бильбджо принялся долго славословить, прославляя гостя, себя, родню, оставшуюся дома, и дальнюю родню, к которой ходил в гости. Гендальф вздохнул. До самой смерти он будет помнить, как решил взять этого хоббита в помощь гномам для похода на Одинокую гору.

Бильбджо опознал в гномах дальнюю родню и всю дорогу спаивал гномов и всех встречных, включая троллей (“Вах, слюшай, зачем кушать гнома? Я тебе сейчас цыпленка табака сделаю, ты только его кушать будешь”), орков (“Ай, маладца, давай пей до дна, а то зеленый весь, кушаешь, наверное, плохо”) и эльфов, которым умудрился продать ящик мандаринов. Эльфам! Мандарины! Продать! А потом очень активно помогал прижучить дракона (“Вай, мамой клянусь, не хорошо поступаешь, да”). И где-то в пещерах умудрился обыграть в наперстки Голума и отобрать кольцо.

Кольцо! Точно, ведь именно за ним он и пришел. Гендальф попытался было найти глазами Бильбджо, но махнул рукой и взялся за шашлык. Бесполезно. Столько даже с помощью магии он не выпьет.

Гендальф потянулся за маринованной черемшой и, увидев на другой стороне стола трех назгулов, усмехнулся. Один, приехавший в поисках кольца первым, уже не выглядел призраком. От вина, шашлыка и лобио бабушки Дарико он был уже вполне осязаемым, розовощеким и окосевшим. Приехавший последним, еще вяло отбивался от Гиви Брендиашвили с тарелкой хинкали.

Маг улыбнулся и подумал, что, пожалуй, заявись сюда сам Саурон, всё кончится большим застольем, тостами в честь такого замечательного гостя и длинными песнями на десяток голосов. Чуть-чуть пошатываясь, волшебник встал, поднял кубок и громогласно заявил.

- Друзья мои! Этот кубок я хочу поднять в честь вас. Ведь благодаря вам, Средиземье может спать спокойно. Ибо ваши традиции и ваша кухня - это опора стабильности нашего мира. И как говорит владыка Элронд…

Гендальф сидел среди шумящих хоббитов, блаженно жмурился и пьяно думал: “Надо вызвать сюда Сарумана. Очень уж хочется посмотреть, как этого тощего типа будут уговаривать съесть еще чахохбили, а он будет отказываться и есть, есть, есть. Уж тогда не будет рассказывать, какой он аскет и проповедник умеренности”.

А в это время Темный Властелин с ужасом смотрел в палантир. Ведь за тысячи лет он так и не научился говорить подходящие к случаю тосты. А без этого получить кольцо у гордых носатых хоббитов вряд ли получится.